Точно так же, как на протяжении долгого и трудоемкого процесса составления Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium существовало глубокое понимание того, что он должен стать инструментом на службе экономии спасения душ (animarum salutis oeconomia), что является высшей целью всех законов Церкви (supremus universarum Ecclesiae legum finis), пусть также каждый, кто возьмется за его тщательное исследование, делает это в глубоком смирении, а также в священном страхе перед лицом цели, которой Кодекс предназначен служить.
Corpus iuris canonici, который “содержит два кодекса: Codex Iuris Canonici для Латинской Церкви, Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium для всех Восточных Католических Церквей, а также Апостольскую конституцию Pastor Bonus, регулирующую Римскую Курию” не имеет первостепенного значения в Христовой Церкви. Это лишь орудие достижения во Вселенской Церкви того порядка спокойствия (ilium tranquillitatis ordinem), который, “подчеркивая первенство любви, благодати и харизмы, одновременно способствует их естественному развитию в жизни как церковного общества, так и отдельных лиц, принадлежащих к нему”. Это подчеркнул Иоанн Павел II в апостольских конституциях, провозглашающих оба кодекса, отдавая, таким образом, приоритет не кодексам, а первостепенным ценностям “любви, милости и харизмы”, которым они должны служить, поскольку были составлены и провозглашены с целью достижения во Вселенской Церкви и в каждом из ее элементов того порядка, который в покое способствует развитию всего того, что эти три слова означают в своих необъятных измерениях. Это главные измерения (экономии спасения душ) animanmi salutis oeconomia, что является наивысшей целью Христовой Церкви.
II Ватиканский Собор, ссылаясь в отдельных своих текстах на некоторые “каноны”, в одном из своих наиболее знаменитых определений Церкви как мессианского народа утверждает, что этот народ имеет, в общем, одно единственное право, то есть, заповедь любить так, как Христос полюбил нас. Это тот Закон, который уникален и полон неописуемой силы и красоты: заповедь, которую Иисус называет “моей” (Иоан. 15, 12) и “новой” (Иоан. 13, 34), установленная для совершенствования заповеди Ветхого Завета: “Возлюби… ближнего твоего как самого себя” (Лк. 10, 27). Необычайное впечатление производит “способ сравнения”, если можно это так назвать. В Ветхом Завете идет речь о том, чтобы любить ближнего “как самого себя”; в своей новой заповеди Иисус призывает нас любить так, как он возлюбил нас, отдав свою жизнь ради нас: “Никто не может любить больше, как если отдает жизнь свою за друзей своих” (Иоан. 15,13).
Это Закон, в то время как любая дисциплинарная норма Вселенской Церкви или Церкви sui iuris, любой отдельный канон Corpus Iuris Canonici, не может быть ничем иным, как статьей этого Закона. Действительно, Иоанн Павел II, в речи, которой он хотел лично представить Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium Синоду Епископов в 1990 году, говорил так:
Заглядывая глубже в суть дела, я считаю уместным подчеркнуть, что кодекс, регулирующий церковную дисциплину, даже если он изложен в многочисленных канонах и параграфах, также следует рассматривать как особое выражение любви, которую Господь Наш Иисус оставил нам на Тайной вечере. II Ватиканский Собор, говоря о мессианском народе, который имеет Христа своим проводником, свободу и достоинство детей Божьих – своим условием, а Царство Божье – своей целью, утверждает, что только эта любовь, по сути, и является законом для этих людей (LG 9). И именно в свете и на основе этого Закона эти три свода законов были сформированы под постоянной опекой того, кто, как Епископ Римской Церкви, “председательствует в “любви”, как говорил Игнатий Антиохийский, “любовью”, которая объединяет все Церкви.
Даже самый короткий канон, состоящий только из трех слов (leges constituimtur promulgatione, CCEO к. 1488), создавался с постоянной заботой о человеке, который имеет Отца на небе и о котором Бог Отец думал изначально, сотворенном по его “образу и подобию”, единственном творении, которое Бог желал для себя; человеке, имеющем наивысшее величие и неповторимость, которого, как часто говорит Иоанн Павел II, Иисус Христос возлюбил “до конца” (Иоан. 13,1) и искупил своей смертью на кресте; человека, который должен занять навеки то место на небе, которое сам Христос готовит для него (Иоан. 14, 2-3). Человек в своем необъятном величии и сложности, со всеми своими психосоматическими измерениями “разумного животного”, однако искупленный Христом и приведенный к своему вечному спасению, находится в центре каждого канона или статьи всего Corpus iuris canonici.
Всем, кто имеет глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слушать, из каждой статьи кодексов будет понятно, что человека уважают во всех его правах, прежде всего фундаментальных, к которым также относится право сохранения христианской идентичности, в которой он родился и рос, начиная с первой молитвы, выученной на коленях своей матери. В частности, Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium имеет характерный признак, священное уважение к обрядовому наследию, он является “Литургическим, богословским, духовным и дисциплинарным наследием – различным относительно культуры и исторических обстоятельств народов” каждой Церкви sui iuris; уважение к единству, которое дышит многообразием (in unum conspirans varietas) этих Церквей, которые “полнее показывают вселенскость неделимой Церкви”.
Пусть все, кто верит в Иисуса Христа и “единую, святую, католическую и апостольскую Церковь”, относятся к кодексам Церкви со святым страхом, который снизошел на народ Израиля, когда Езра, “на деревянном помосте, сделанном для того”, начал читать книгу закона Божьего: “Весь народ плакал, слушая слова закона” (Неем. 8,4, 9).
И это, несомненно, сыновний страх, наибольший пример которого дала нам святая семья во время жертвоприношения Иисуса в святилище, согласно каждому предписанию закона Моисея (Лук. 2: 22), “Господнего закона” (Лук. 24, 25), “законного обычая” как такового (Лук. 27).
И именно страх перед Богом отражен в канонах и параграфах, содержащихся в CIC, страх, который является “началом мудрости” (Пс. 110, 111), сыновний страх перед Богом, который, как сказал Иоанн Павел II, “является любовью превыше всего”.
Если рассматривать вопрос в этом ракурсе, становится вполне понятно, почему в Божьей Церкви говорят о законах священной дисциплины (sacrae disciplinae leges), о священных канонах или οἱ ἱεροὶ καὶ θεῖοι Κανόνες, которые были названы во II каноне Трулльского собора и подтверждены в І каноне II Никейского собора. “Святой страх” этих канонов всегда пронизывал весь Христианский Восток, и по сей день он составляет самую надежную основу для существования и процветания разнообразных Церквей sui iuris.
Те, кто решит изучать Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium, не должны забывать о традиционном уважении к священным канонам. Также и в этом Кодексе, в его различных аспектах, все является “священным”, как Иоанн Павел II авторитетно подчеркнул в своей ранее упомянутой речи к Синоду Епископов, на сессии 25 октября 1990 года. Вот его слова:
Если каждый закон, согласно известному выражению св. Фомы Аквинского, является “разумным предписанием для общего блага, провозглашенным тем, кто опекает сообщество”, это особенно касается, и очень исключительным образом, канонов, регулирующих церковную дисциплину. В истинном смысле этого слова речь идет о “священных канонах”, если использовать выражение, которое постоянно используется на всем Востоке, в твердой вере, что священным является все, что решают священные пастыри, пока они наделены властью, данной им Христом и использованной под руководством Святого Духа для добра душ всех тех, кто, освященный крещением, составляет единую, святую Церковь. Даже если в кодексах есть много “исключительно церковных законов”, как это сказано в каноне обоих кодексов (к. 1490; CIC к. 11), которые, следовательно, могут быть заменены на другие правомочным законодателем, их raison d’être является полностью “священным”; и даже если они принадлежат к человеческим ordinatio gationis, они были сформулированы не только после долгих размышлений, но также в непрерывной молитве всей Церкви. Следует исходить из того, что все нормы Кодекса содержат большую мудрость. Действительно, они были изучены основательно и во всех своих аспектах благодаря сотрудничеству иерархии Восточных Церквей и в свете почти двухтысячелетней традиции, одобренной древними священными канонами, вплоть до декретов II Ватиканского Собора.
Даже если и кодексы нельзя сравнивать с естественным правом, которое есть “не что иное, как отпечаток в нашем нутре божественного права ” (Encycl. Veritatis Splendor 42, with n. 76: Sum. Theol. II, q. 91, a. 2; AAS 85(1993) 1167.) их соблюдение, тем не менее, чрезвычайно помогает человеку придерживаться естественного права. Те, кто уважает право, источником которого является легитимная власть, будут знать также, как выбирать истинную свободу, которая является следствием “добровольного послушания Божьему закону” (“libera oboedentia Dei legi”), послушания, в котором “человеческий ум будет участвовать в Божьей мудрости и провидении”, в то время как неповиновение Божьему закону ведет к смерти истинной свободы”. Благодаря чувству уважения к кодексам каждый крещеный делает большой вклад в реализацию Царства Божьего в современном обществе, которое, несомненно, очень в нем нуждается.
Поэтому было осуществлено, среди прочего, желание, которое выразил Павел VI на торжественной инаугурации работы Папского Совета по пересмотру Кодекса Восточного Канонического Права в Сикстинской часовне 18 марта 1974 года. Папа говорил следующее:
Кодекс, когда он будет создан, принят всеми и приспособлен к динамике повседневной жизни, будет настоящим свидетелем уважения и любви к церковному праву; и это будет огромным вкладом в человеческое общество, в котором мы часто наблюдаем попытки отказаться от соблюдения законов, которые должны оставаться незыблемыми, таких как потребность в величественной истине Евангелия и истинных традициях Церкви.
Поэтому изучение Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium должно начинаться и продолжаться с уважением к праву, имея, прежде всего, целью познать его истинный смысл “по прямому значению слов, которое рассматривается в тексте и контексте”; и, если этот смысл останется неясным, искать “параллельные места, если таковые имеются, цель закона, обстоятельства и мнение законодателя”. Забота о праве будущего (de iure condendo) хотя и похвальна, не является ни обязательной, ни даже уместной, пока не будет достигнута четкая уверенность в том, что смысл закона хорошо понятен во всех аспектах его значения и, как правило, только после того как praxis обнаружит конкретные трудности в применении закона в жизни Церкви. Возможные предложения для рассмотрения в любом случае должны демонстрировать свободу от любой позы, которая не является смиренным служением для экономии спасения душ (animarum salutis oeconomia), в полном повиновении тому, кто, как Наместник Христа, имеет наивысшую ответственность за эту “экономию”.
Если пристальные исследования Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium будут осуществляться с уважением к священным канонам, они, без сомнения, будут способствовать исполнению желания, которое выразил Иоанн Павел II в конце апостольской конституции “Sacri Canones“, которой он провозгласил этот Кодекс.
Папа говорит:
Я призываю всех любимых детей Церкви искренне и охотно придерживаться вышеупомянутых наставлений. Я не сомневаюсь, что Восточные Церкви будут ревностно использовать его дисциплину, чтобы заботиться о благе душ, и что они будут еще больше процветать и выполнять задание, которое было им доверено, под опекой Славной и Преблагословенной Девы Марии, которую истинно величают Богородицей и прославляют как Мать Вселенской Церкви.
Иван Жужек, S.J.