Category: CCEO

CCEO can. 2

Ad indicem canonum

Can. 2 – Canones Codicis, in quibus plerumque ius antiquum Ecclesiarum orientalium recipitur vel accommodatur, praecipue ex illo iure aestimandi sunt.

Кан. 2 – Каноны Кодекса, в которых по большей части воспринято или адаптировано древнее право Восточных Церквей, должны оцениваться в основном в соответствии с этим правом.

Can. 2 – Die Canones des Codex, in denen zumeist das alte Recht der orientalischen Kirchen aufgenommen und angepaßt ist, sind besonders von jenem Recht her zu beurteilen.

Can. 2 – The canons of the Code, in which for the most part the ancient law of the Eastern Churches is received or adapted, are to be assessed mainly according to that law.

+++

  • Прежде всего, формулировка этого канона способствует определенному недоразумению, на которое следует обратить внимание. Канон не говорит, что в Кодексе “в значительной степени принимается во внимание или применяется древнее право Восточных Церквей” (ССЕО) в том смысле, что только небольшая часть Кодекса состоит из современного права. Это неправильно, и не об этом идет речь в каноне. Здесь имеется в виду следующее: в тех канонах, в которых в значительной степени (plerumquè) священные каноны (древнее право) были приняты во внимание (то есть, сохранены или восстановлены) или адаптированы, именно согласно этому праву их следует оценивать главным образом (praecipue). 
  • К древнему праву (ius antiquum), согласно источникам, цитируемым для ССЕО can. 2, прежде всего относятся
    • каноны семи Вселенских соборов до II Никейского Собора (787)
    • и каноны местных соборов
    • и Отцов Церкви, которые подтвердили первый канон этого собора.
    • К ним, по обычаю, добавляют 27 канонов IV Константинопольского Собора (869-870), который считается VIII Вселенским Собором по обычной для Запада системе исчисления с XVI века (Беллармин),
  • хотя эта система, которая стала общеупотребительной в Латинской Церкви, не является ни официальной, ни признанной в любых канонических сборниках греческого Востока.
  • ССЕО can. 2 можно сначала сравнить с СІС-1917 can. 6 §§ 2-З, а далее с СІС1983 can. 6 § 2, где в обоих возникает вопрос преемственности к старому праву (ius vetus). Это старое право (ius vetus) не тождественно древнему праву (ius antiquum). Старое право является таковым относительно современного, а затем оно тождественно прежнему праву. В CIC старое право преимущественно означает CIC-1917, а для этого последнего старое (vetus) право означает массу преимущественно неупорядоченного и иногда противоречивого права, действовавшего до 1917 года, главным образом со времен Тридентского Собора. Но в ССЕО can. 2 речь идет о древнем праве (ius antiquum), а не старом праве (ius vetus). Относительно ССЕО этим последним был бы CICO, который действительно был значительно латинизирован и был отменен в ССЕО can. 6 § 1. Выполняя указание II Ватиканского Собора, ССЕО попытался восстановить древние общераспространенные правила или “прадедовские предания” (ОЕ 6) Восточных Католических Церквей. В то время как CIC-1917 имел, в целом, подчеркнутую преемственность к старому праву, несмотря на так называемое “разграничение между правом и историей”, CIC can. 6 § 1 подчеркивает прерывистость канонических норм, особенно относительно CIC-1917. Теперь ССЕО, с одной стороны, подчеркивает разрыв с CICO, который, в целом, был значительно латинизирован, и, с другой стороны, отмечает свою преемственности к древнему праву, которое, следовательно, становится “основным критерием для оценки Кодекса”.  Но возвращение древнего права не всегда является простым восстановлением прошлого (recipitur), но часто является обновлением (accommodatur), способствующим органическому развитию. По сути, согласно соборному постановлению для Восточных Католических Церквей, ни одно Литургическое или дисциплинарное изменение не может быть внедрено, если это не произойдет путем “органического развития” (ОЕ 6).  Поэтому и восприятие древнего закона, и его обновление следует толковать в свете этого соборного постановления.
  • Следовательно, если канон ССЕО отражает в значительной степени (plerumque) норму священных канонов, его следует интерпретировать в свете древнего права (ius antiquus), опираясь преимущественно на классических канонистов прошлого. Их роль в канонической интерпретации аналогична роли Отцов Церкви в богословии катехизиса (к. 621 § 2).  Если, с другой стороны, древний канон был адаптирован к современным изменившимся условиям, его следует рассматривать не как полный разрыв с прошлым, а как расцвет живой традиции в новизне жизни. В таких случаях священные каноны являются главным (plerumque) критерием толкования в отношении преемственности к традиции. Это, однако, не противоречит и не подчиняется толкованию через выяснение значения в “тексте и контексте” (can. 1499) как священных канонов, так и более поздних и современных норм вроде тех, что появились после II Ватиканского Собора.
  • Если говорить о CIC can. 6 § 2 и ССЕО can. 2, то несмотря на их кажущееся сходство, они полностью разные, поскольку последний придает большое значение древней канонической традиции Церкви.

Соответствующие места в CIC

  • СІС1917 can. 6 §§ 2-З
  • СІС1983 can. 6 § 2

Сanones praeliminares

  • CCEO can.1 – кто находится в сфере действия Кодекса
  • CCEO can. 2 – отношение к предшествующей канонической традиции
  • CCEO can. 3 – Кодекс и литургические книги (обычаи)
  • CCEO can. 4 – Кодекс и соглашения с государством (конкордаты)
  • CCEO can. 5 – Кодекс не отменяет приобретенных прав и аналогичных привилегий
  • CCEO can. 6 § 1 – Законы и обычаи, которые утратили силу
  • CCEO can. 6 § 2 – Какие обычаи отменяются

 

 

Руководство для пересмотра CCEO

Дальнейшие “Руководства для пересмотра Кодекса восточного канонического права” были одобрены на І Пленарном заседании PCCICOR (18-23 марта 1974) и опубликованы в Nuntia 3 (1976) 18-24 наряду с оригинальным итальянским текстом (с. 3-10) и французским переводом (с. 11-17). Мы решили перепечатать их, так как Nuntia малодоступна большинству пользователей ССЕО или этого Путеводителя, для понимания которых эти наставления важны. Мы редактировали текст, добавив номера в подзаголовки и исправив несколько опечаток и некоторые другие погрешности в английской версии, сравнивая ее с итальянским оригиналом.

Преамбула

  1. Одним из самых эффективных способов внедрения “aggiornamento” Церкви в соответствии с желаниями и постановлениями II Ватиканского Собора является пересмотр Кодекса восточного канонического права, выполненный в соответствии с принципами и духом этого Собора.
  2. Выполнение этой задачи в отношении Восточных Католических Церквей Святейший отец папа Павел VI доверил “Папскому совету по делам пересмотра Кодекса восточного канонического права”. Для успешного завершения проекта Комиссия посчитала нужным сформулировать определенные принципы или установки, которых нужно придерживаться на протяжении всего процесса пересмотра, оставляя определение деталей для различных подсоветов, поскольку тонкости создания юридического текста могут быть исключительно плодом специализированных исследований.
  3. Эти принципы или установки имеют единственную цель – создание общего кодекса, который действительно будет полезным для верующих Восточных Католических Церквей, существующих теперь в стольких различных средах: в то же время, разные Церкви получат возможность кодифицировать свое партикулярное право ad normam iuris.

1. Единый кодекс для Восточных Церквей

  1. Юридическое наследие Восточных Церквей в значительной степени основывается на тех же древних канонах, которые встречаются в большинстве канонических сборников, а также на общих традициях: это очевидно из самих сборников, которые часто содержат законы идентичного содержания. Эти каноны и традиции обеспечивают общую основу для единого кодекса для всех Восточных Церквей.
  2. Однако невозможно отрицать, что существуют различия между различными Церквами, даже в дисциплинарных нормах. Эти различия появились на протяжении веков по историческим причинам и ob diversitatem quoque ingenii et condicionum (UR 14). Сегодня они могут вызывать трудности и способствовать ситуации, которая противоречит движению к тому единству, к которому стремится мир и все Церкви, и все католики должны быть глубоко заинтересованы в этом.
  3. Опыт, полученный после применения различных Motu Proprio, которыми Пий провозгласил части Восточного Кодекса, продемонстрировал, что введение единого кодекса для всех жителей Востока будет, в целом, полезным для всех Церквей.
  4. Введение единого кодекса для всех Восточных Церквей не является вредным для духовного наследия Церквей, заинтересованных в этом: наоборот, благодаря единому кодексу это наследие обретет более яркую формулировку и надежную защиту Декрет о Восточных Католических Церквах Orientalium Ecclesiaram II Ватиканского Собора, который обеспечивает как право, так и обязанность этих Церквей осуществлять самоуправление согласно собственной партикулярной дисциплине, одновременно устанавливает общие и общие нормы для всех Церквей, как это делали древние восточные народы, и вполне может быть примером для будущего общего кодифицированного законодательства. Разнообразие социокультурных условий, в которых живут Восточные Церкви, не требует выработки разных кодексов, а скорее своевременного создания единого кодекса, который может должным образом учесть эти условия.
  5. Если речь идет об элементах, общих для Восточного Кодекса и его западного аналога, особенно связанных с внеритуальными или межритуальными вопросами и терминологией, то очень важно достичь договоренностей для эффективного обмена взглядами между двумя комиссиями и сомнительные юридические тексты формулировать совместно.

2. Восточный характер CICO

  1. Очевидно, что кодекс должен быть восточным кодексом: во-первых, потому что он предназначен для верующих восточного обряда; и, во-вторых, существует соборное предписание на этот счет. В сущности, в Декрете Orientalium Ecclesiarum указано, что законы должны отражать давно устоявшуюся восточную дисциплину, то есть “moribus su гит fidelium magis sint congruae atque ad bonum animarum consulendum aptiore, (OE. 5).
  2. Восточный Кодекс должен отражать общую дисциплину и черпать свое вдохновение из:
    1. апостольской традиции;
    2. канонов восточных Соборов и
    3. восточных канонических сборников и обычаев, общих для Восточных Церквей и не вышедших из употребления.
  3. Чтобы дополнить эти источники там, где они имеют пробелы, и сделать будущий кодекс способным реагировать на злободневные проблемы, уместно обратиться, если возникнет необходимость, к другим источникам церковного права.
  4. При кодификации восточного канонического права следует принять во внимание особые условия восточных христиан, живущих за пределами восточных регионов, особенно в области межритуальных норм.

3.Экуменический характер CICO

  1. Будущий кодекс должен провозгласить, что он действует только для тех, кто легитимно принадлежит к Восточной Католической Церкви.
  2. Новый кодекс должен прежде всего заботиться об исполнении желания, высказанного II Ватиканским Собором, чтобы Восточные Католические Церкви “расцвели и с новой апостольской силой выполнили порученную себе миссию” (ОЕ 1), относительно добра душ и “особой обязанности стараться о единстве всех христиан” (там же, п.24), – единстве, правдивыми свидетелями которого они призваны быть согласно принципам Декрета об экуменизме ипишиз Яешш^аио ???.
  3. Учитывая эту “особую миссию”, о которой говорилось в предыдущем абзаце, при пересмотре CICO должное внимание следует уделить aggioraamento, к которому стремятся Православные Церкви в надежде на большее единство канонического права всех Восточных Церквей.
  4. Поэтому во всем, что касается Восточных Церквей, кодекс должен быть вдохновлен словами Павла VI о “Церквах-Сестрах”, “почти полном” воссоединении, о должном уважении к иерархам этих Церквей как к “Пастырям, которым была доверена часть Христова стада”; вдохновленным также соборным текстом об их “власти рядиться собственными правопорядками, как такими, которые лучше соответствуют характеру своих верных и более подходящие для добра духовного” (ИЖ 16 ???).

4. Юридическая природа CICO

  1. Чтобы ускорить работу по кодификации, важно определить характер будущего кодекса, то есть, уже в самом начале выяснить, какую природу будет иметь этот текст: догматическую или скорее юридическую.
  2. Хотя в основе кодекса лежит догма, как утверждает аутентичное учение Церкви, он не должен стать собранием истин и предписаний на тему веры и морали, а сводом законов, регулирующих практическую жизнь верующих.
  3. Кроме того, юридический характер кодекса диктует и тот факт, что он должен установить и определить права и обязанности индивидуумов по отношению друг к другу и обществу: этого результата невозможно достичь, если кодекс не будет иметь юридического характера.

5. Пастырский характер CICO

  1. Кодекс должен соответствовать “общей директиве” II Ватиканского Собора, которая требует, чтобы во время его пересмотра были составлены надлежащие законы, соответствующие принципам, изложенным в Декрете о пастырском управлении епископов в Церкви относительно пастырской обязанности епископов. Поэтому:
  2. Особое внимание следует уделить написанию законов, так чтобы новый кодекс отражал заботу не только о справедливости, но и о мудром равенстве, которое является плодом взаимопонимания (сопшвсепгіепга ???) и любви: действительно, кодекс должен быть таким, чтобы поощрять пастырей практиковать эти добродетели рассудительно и мудро. Поэтому канонические нормы не должны накладывать обязанности, если распоряжений, наставлений, предложений и подобных актов, способствующих единству верных, хватает для лучшего достижения цели Церкви. Также кодекс не должен слишком легко вводить законы, которые лишают силы юридические акты или делают лиц недееспособными [см: лишенными прав]: такие законы следует вводить только в том случае, если их цель очень важна или, когда они действительно нужны для благосостояния общины или для церковной дисциплины.
  3. Епископам и другим лицам, которым доверена забота о благе душ, следует предоставить разумные дискреционные полномочия, которые позволяли бы им устанавливать правила для верующих и приспосабливать их к конкретным случаям.
  4. Следовательно, для блага всей Церкви нужно, чтобы нормы будущего кодекса не были слишком строгими. Предоставление несколько большей свободы епископам еще отчетливее продемонстрирует пастырский характер кодекса.

6. Принцип субсидиарности в CICO

  1. Благодаря своей традиционной структуре в пределах единой Христовой Церкви Восточные Церкви в определенной степени придерживались принципа субсидиарности на протяжении веков, даже без явного упоминания об этом. Для более широкого и эффективного применения этого принципа следует помнить о дальнейших критериях.
  2. Новый кодекс должен ограничиться кодификацией дисциплины, общей для всех Восточных Церквей, оставляя компетентным властям этих Церквей право регулировать с помощью партикулярного права все другие вопросы, не оговоренные за Святым Престолом.
  3. Епископы не должны быть лишены полномочий в своих собственных епархиях, поскольку “власть, которой лично во имя Христово пользуются, есть свойственная им, обычная и непосредственная, хотя ее выполнение высшая власть Церкви может частично ограничить, учитывая интересы Церкви или верующих” (Ьй 27 ???).
  4. Также нужно помнить, что обычно епископ не должен делать того, что могут выполнять другие люди в его епархии; наоборот, ему следует уважать легитимную компетентность других, предоставить своим помощникам надлежащие полномочия, в которых они нуждаются, и поддерживать законные инициативы как индивидуумов, так и групп.
  5. В частности, нужно составить нормы, регулирующие функционирование Пресвитерского совета, поскольку этот институт нужен с точки зрения особого иерархического единства священнического сословия и епископата. Тем более, Восточный Кодекс должен принять во внимание огромную пользу от Душпастырских советов, благодаря которым епархиальное сообщество может согласованно подготовить пастырскую программу и эффективно внедрить ее (CD 27; PO 7 ???).

7. Обряды и Партикулярные Церкви

  1. Понятие Обряда следует пересмотреть и прийти к согласию относительно нового термина, который бы характеризовал разные Партикулярные Церкви Востока и Запада.
  2. Если говорить о структуре разных Партикулярных Церквей, то юридические последствия принципа равенства всех Церквей Востока и Запада, провозглашенного II Ватиканским Собором (ОЕ 3), должны получить отражение в новом кодексе: как, например, то, что каждая Церковь имеет собственную иерархию, организованную согласно древним канонам и истинным восточным традициям.

9. Каноны “De Processibus”

  1. В “de iudiciis” важна только одна вещь: совершение справедливости в полном соблюдении реальности вещей, статуса отдельных лиц и церковного сообщества. С этой точки зрения m.p. Sollicitudinem Nostram уже является замечательным кодексом, хорошо приспособленным к нынешнему состоянию Восточных Католических Церквей. Однако каноны, касающиеся процедуры, следует улучшить путем внедрения некоторых изменений, которые должны отразить особую структуру этих Церквей, а также благодаря упрощению самих канонических процедур.
  2. Желательно, чтобы все Католические Церкви придерживались одинаковых процедурных норм.
  3. Каждая Восточная Церковь должна получить полномочия организовывать собственные трибуналы, чтобы иметь возможность рассматривать дела (не оговоренные за Святым Престолом) в трех инстанциях вплоть до окончательного приговора, без ущерба для права provocatio ad Sedem Apostolicam согласно к. 32 m.p.Sollicitudinem Nostram, что представляет чрезвычайный случай и не является настоящей апелляцией.
  4. Патриарший Синод (о котором идет речь в к. 340, ч. 1 m.p. Cleri sanctitate) должен снова стать трибуналом для тяжелых уголовных дел (Sollicitudem Nostram, к. 17, ч. 1, ч. 2), без ущерба для упомянутого выше к. 32 и апелляции к Римскому Архиерею, после того как был провозглашен приговор в первой инстанции Патриаршего Синода.
  5. Должна существовать формальная декларация, целью которой будет то, чтобы в каноническом праве принцип юридической защиты применялся беспристрастно как к предводителям, так и к подчиненным так, чтобы любое подозрение в произвольности церковного управления было устранено. Цели можно достичь благодаря мудро определенной законом системе апелляций, когда каждый, кто убежден, что его права нарушены в низшей инстанции, сможет получить возмещение в высшей. Из этого вытекает потребность в упорядочении административных трибуналов согласно рангу и типу, таким образом, чтобы защита прав могла быть обеспечена надлежащим соблюдением властями разных рангов компетентности специальной канонической процедуры.

10. Каноны “De Delictis”

  1. Хорошо известно, что Папский Совет для Латинского Кодекса уже сократил наказания latae sententiae в проектах канонов. В Восточном Кодексе все poenae latae sententiae должны быть отменены, потому что они не соответствуют истинным восточным традициям, неизвестны Восточным Церквам и не нужны для адаптации Восточного Кодекса к современным требованиям дисциплины Восточных Католических Церквей.
  2. Больше внимания следует уделить monitio canonica, прежде чем переходить к наложению наказания согласно древним восточным традициям.
  3. Предлагается пересмотреть концепцию канонического наказания как privatio alicius boni. Потому что кажется, что каноническое наказание может быть также impositio actus positivi. Это правда, что в этом случае будет правильнее определять кары как poenitentiae, а не poenae . Это действительно будет больше соответствовать древней и спасительной восточной дисциплине. Стоит заметить, что сегодня даже в Восточных Церквах все poenae являются privationys boni; но православные также признают, что древняя дисциплина почти всегда вкладывала в poenae двойной смысл: privatio boni и наложение позитивного акта. Конечно, сегодня подобные публичные наказания не могут быть наложены. Однако нужно по крайней мере сделать попытку рассмотреть возможность введения в наказание также и позитивного элемента, который бы лучше соответствовал медицинскому характеру канонических наказаний – практически единственному, признанному на христианском Востоке.

Создание CCEO. Библиография

  1. Marco Brogi, “Codificazione del diritto comune delle Chiese Orientali Cattoliche”, REDC f 45 (1988) 7-30;
  2. Giovanni Caprile, “II nuovo codice dei canoni delle Chiese Orientali”, La Civiltà Cattolica, 19 January 1991, 171-177;
  3. Neophytos Edelby, “Unity or Plurality of Codes: Should the Eastern Churches Have a Special Code?” Concilium 28 (1967) 37-47;
  4. Emilio Eid, “Presentation of the Code of the Canons of the Eastern Churches to the Synod of Bishops, 25 October 1990”, Bulletin of the Committee for Information, Synodus Episcoporum, 26 October 1990, 40; reprinted in the Canadian Canon Law Society Newsletter, 16/2 (December, 1990) і 33-39;
  5. John Faris, The Codification and Revision of Eastern Canon Law”, StCan 17 (1983) 449-485;
  6. Gallagher, Code Introd; Frederick R. McManus, “The Code of Canons of the Eastern Catholic Churches”, Jurist 53 (1993) 22-61;
  7. René Metz, “La seconde tentative de codifier le droit des Églises orientales catholiques an XXe siècle (1972 a…): Latinisation ou identité orientale?” AnCan 23 (1979) 289-309;
  8. René Metz, “La seconde codification du droit des Églises orientates catholiques à partir de 1972”, in: Histoire du Droit et des Institutions de l’Église en Occident, ed., Gabriel Le Bras, Paris, Sirey, 1981, 16: 343-351;
  9. René Metz, “La nouvelle codification du droit de l’Église (1959-1983)” RDC 33 (1983) 155-168;
  10. René Metz, “Quel est le droit pour les Églises Orientales Unies à Rome?” AnCan 30 (1987) 393-409;
  11. “Les deux Codes de l’Église Romaine: le Code latin de 1983 et le Code Oriental de 1990: Quelques réflexions sur les travaux de la codification”, Kanon XV (1999): Kirchenrecht und Ökumene, 151-162;
  12. George Nedungatt, “The Title of the New Canonical Legislation”, StCan 19 (1985) 61-80;
  13. Willibald M. Plöchl, Geschichte des Kirchenrechts, Vienna: Herold, 1969, vol. 5, 308-309;
  14. Victor Pospishil, Ex Occidente Lex, Carteret, NJ, 1979;
  15. Richard Potz, “Die Kodifikation des katholischen Kirchenrechts”, Handbuch, 57-65;
  16. Richard Potz, “Der Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium”, Handbuch, 77-89;
  17. Louis Rohban, “Codification du droit canonique oriental”, Apollinaris 65 (1992) 237-298;
  18. Ignace Ziadeh, “Sur la nécessité d’une code unique”, L’Orient SVrien 11 (1966) 90-98;
  19. Ivan Zuzek, “Oriental Canon Law: Survey of Recent Developments”, Concilium 8 (1965) 129-152;
  20. Ivan Zuzek, “Opinions on the Future Structure of Oriental Canon Law”, Concilium 28 (1967) 129-151;
  21. Ivan Zuzek, “Informalio de statu laborum Pontificiae Commissionis Codici Iuris Canonici Orienialis Recognoscendo”, PerMCL 67 (1978) 765-772;
  22. Ivan Zuzek, “L’idée de Gasparri d’un Codex Ecclesiae Universae і comme ‘point de départ’ de la codification canonique orientale”, in: Understanding, 429-458; AnCan 38 (1995-1996) 53-74.

Кодификация восточного канонического права. История вопроса

Папа Иоанн XXIII созвал II Ватиканский Собор, чтобы обсудить роль Католической Церкви в современном мире, которая требовала общего обновления Церкви. Одним из аспектов такого обновления была каноническая дисциплина Церкви, как латинская, так и восточная. В этом исследовании мы кратко проследим историю кодификации права Восточных Католических Церквей.

Уже до VII Вселенского Собора в Никее (787), Церковь обладала общим фондом из 765 канонов, который создали Вселенские и Поместные соборы, а также Отцы Церкви, и которые были одобрены первым каноном самого II Никейского Собора. Хотя эти каноны объединены в канонических сборниках, они никоим образом не были систематизированы.

Столетия законодательной деятельности любого общества, будь то церковного или гражданского, вполне естественно приводят к появлению огромного корпуса законов, который, если его не систематизировать, может стать трудным в использовании и содержать устаревшие и даже противоречивые элементы. Следствием такой ситуации является неуверенность в правосильности законов, произвольность в управлении и постоянное ощущение опасности. Поэтому, наряду с законодательной деятельностью, необходимо стремление организовать свод законов, сделать его доступным и помогать юристам и экспертам в его осмыслении и толковании.

Одним из способов систематического упорядочения законов является кодификация. Слово кодекс имеет латинское происхождение, и первоначально им называли деревянные дощечки, покрытые воском (впоследствии их заменил пергамент или папирус), которые использовались для письма. В современной юридической терминологии кодексом называют свод законов, систематически упорядоченных согласно неизменной системе принципов. Такой кодекс устраняет, прежде всего, все противоречивое и устаревшее законодательство и обычно добавляет свежо провозглашенные законы. Кодекс может охватывать все сферы законодательства для определенного общества или ограничиваться одной как, например, гражданское, торговое, уголовное или морское право.

В течение IV века секулярная имперская власть переняла роль куратора Церкви и издавала законы, которые были, по сути, церковными по своей природе. Nomocanon (νόμος – “право”, и κανόν – “правило”), сборник как светского, так и церковного права, сформировался в результате тесного объединения Церкви и государства.

В светской сфере интерес к кодификации законодательства возрос в конце XVIII века, во времена Просвещения. Европейская секулярная власть усвоила философский принцип Просвещения, что государство может быть построено на принципах разума и, что юридическая система также должна быть всесторонней, рациональной и систематической, то есть кодифицированной. Кодификация законодательства была не просто сборником законов, а новой формулировкой их согласно определенным принципам, соответствующим ментальности и потребностям времени.

Первые гражданские современные кодексы были составлены в Пруссии, Австрии и Франции. Кодификация французского законодательства (1804) послужила образцом для большинства кодексов вне англо-американской сферы влияния. Позднее современные кодексы, такие как Германский гражданский кодекс (1900) и Швейцарский гражданский кодекс (1912), которые произошли от французской наполеоновской модели, стали примерами процесса кодификации в XX веке.

Очевидные преимущества кодексов для светского общества не остались незамеченными для церковных властей. На протяжении I Ватиканского Собора (1869-1870) проводились дискуссии по поводу того, что делать с огромным количеством законов, накопившихся за прошедшие пятнадцать веков. Папа Пий X (1909-1914), энцикликой Arduum sane munus, провозгласил, что начинается выполнение трудной задачи кодификации законов Церкви.

Codex Iuris Canonici, который создала небольшая группа известных канонистов вроде Франца Вернца, возглавляемая кардиналом Петр Гаспари, был провозглашен папой Бенедиктом XV (1914-1922) 27 мая 1917 года и приобрел силу закона 19 мая 1918 года.

1. Codex Iuris Canonici Orientalis

Уже в 1862 году папа Пий IX (1846-1878) основал специальный отдел Конгрегации по делам распространения веры, который получил название “Конгрегация по делам распространения веры для восточного обряда”. Отдел обсуждал преимущества кодификации для Восточных Церквей. Предварительно это ведомство начало создавать сборник канонов Восточных Церквей.

1.1. Предварительная подготовка к кодификации

На протяжении предыдущей фазы I Ватиканского Собора, в письменных мнениях, которые подали восточные католические патриархи и епископы, высказывалась настоятельная потребность в корпусе законов, которые бы действовали во всех Восточных Католических Церквах. Эта потребность также обсуждалась в Подготовительном Совете для миссий и Церквей восточного обряда, который отстаивал позицию в пользу единого кодекса для всей Католической Церкви. Предложение, однако, столкнулось с серьезным сопротивлением участников собора. К сожалению, желание получить полный кодекс оставалось неосуществленным в течение некоторого времени.

Это не означало, что потребность в систематизированных восточных законодательных текстах игнорировалась. Различные Восточные Католические Церкви провели ряд соборов:

  • Шарфезский собор Сирийской Церкви (1888),
  • Львовский собор русинов (1891),
  • два Алба-Юлийских собора румын (1882 и 1990),
  • Александрийский собор Коптской Церкви (1898)
  • и Римский собор Армянской Церкви (1911).

До начала XX века свод законов Восточных Католических Церквей охватывал древние каноны и сборники, акты Римского Апостольского Престола, синодальное законодательство тех же Церквей (один из которых был специально одобрен Римским Апостольским Престолом, а именно, Ливанский Собор Маронитской Церкви 1736 года), обычаи, патриаршие законы, эдикты светской власти относительно церковных дел, епископские уставы и конституции, а также правила религиозных институтов. После провозглашения CIC-1917 восточные католические иерархии вскоре выразили желание подобной кодификации законодательства своих Церквей.

25 июля 1927 года, на пленарном собрании Конгрегации по делам Восточных Церквей, проект кодификации восточного канонического права был предложен официально, единогласно принят и передан на рассмотрение Папе Пию XI (1922-1939) С августа 1927 года. В 1929 году Конгрегация направила циркуляр восточным католическим патриархам, в котором указала, что папа обратил внимание на желание патриархов кодифицировать восточное каноническое право и решил удовлетворить их просьбу. Патриархам предложили посоветоваться со своими епископами и другими лицами в своих Церквах и представить их предложения по выполнению проекта. Им также дали указание назначить квалифицированного священника, который будет участвовать в проекте.

Предыдущий Главный Совет с папой во главе и членами кардиналом Петром Гаспари, кардиналом Луиджи Синчеро и сирийским Патриархом Рахмани был основан в 1927 году. 27 апреля 1929 года кардинал Бонавентура Черетти заменил Патриарха Рахмани из-за состояния здоровья последнего. Совет консультантов, в который входили три эксперта канонического права, присоединился к этому Совету. 4 июля 1929 года Совет собрался на пленарную сессию, чтобы проанализировать ответы патриархов и определить наилучший способ выполнения проекта кодификации. Убедившись, что ответы патриархов были единодушными в своей поддержке этой идеи, Совет направил свои предложения относительно выполнения проекта Римскому Архиерею для принятия окончательного решения.

29 ноября 1929 года папа Пий XI создал Комиссию кардиналов для подготовки восточной кодификации под руководством кардинала Петра Гаспари. Чтобы помочь кардиналам в подготовительной работе, была создана Коллегия делегатов, в которую входило четырнадцать священников, которые представляли различные Церкви и были назначены своими синодами и соответствующими властями. Четыре священника вошли в состав Коллегии как религиозные эксперты. Была также учреждена Коллегия советников, в которую входили двенадцать экспертов по источникам восточного канонического права. Она должна была собрать и опубликовать канонические источники. Коллегия функционировала с 15 сентября 1930 года до 6 августа 1936 года и подготовила девять проектов (schemata), которые были распространены среди различных иерархов, ведомств и университетов с тем, чтобы они высказали свое мнение.

С самого начала было много дискуссий относительно того, должен ли общий кодекс для Востока и Запада католического сообщества, то есть, Codex Iuris Canonici Universalis, стать целью работы. В конце концов, от этой идеи отказались, однако CIC1917 неизбежно должен был послужить источником вдохновения и основой для кодификации восточного канонического права.

Следует упомянуть Акакия Куссу, Базилиана Гиеромонка из Алеппо и профессора восточного канонического права в Institutum Utriusque Iuris Латеранского Университета, который исполнял обязанности секретаря PCCOR. Позже он получил звание кардинала; его преемником стал Отец Дэниел Фалтин, Ч.Б.М., Конв., исполнявший обязанности “ассистента” того же совета.

1.2. Редакционный Совет (PCCOR)

В 1935 году Пий XI основал Pontificia Commissio Codicis Orientalis Redigendo (PCCOR: Папский Совет по редакции восточного канонического права), которому было доверено задание пересмотра schemata, учитывая комментарии, которые подали различные консультационные органы. После более чем двенадцатилетней работы, в марте 1948 года, PCCOR представил папе Пию XII (1939-1958) полный проект Codex Iuris Canonici Orientalis (CICO), состоящий из 2666 канонов почти в окончательной форме. Поскольку некоторые Церкви на Ближнем Востоке испытывали острую потребность в новом законодательстве, папа провозгласил четыре части проекта в форме “motu proprio” (MP: буквально – “по собственной инициативе”).

1.3. Структура дособорного кодекса (СІСО)

К четырем частям Проекта, которые провозгласил папа Пий XII и, которые составляли неполный, дособорный восточный Кодекс, Codex Iuris Canonici Orientalis (CICO: Кодекс Восточного Канонического Права), принадлежали дальнейшие MP (motu proprio):

(1) Crebrae Allatae (CA): 131 канон о супружестве, провозглашенный 22 февраля 1949 года и вступивший в силу закона 2 мая 1949 года;

(2) Sollicitudinem Nostram (SN): 576 канонов о процедуре, провозглашенные 6 января 1950 года и вступившие в силу закона 6 января 1951 года;

(3) Postquam Apostolicis Litteris (PAL): 325 канонов о церковном и светском имуществе, а также определения терминов, провозглашенные 9 февраля 1952 года и вступившие в силу закона 21 ноября 1952 года;

(4) Cleri Sanctitati (CS): 558 канонов об обрядах и лицах, провозглашенные 2 июня 1957 года и получившие юридическую силу 25 марта 1958 года.

Хотя Восточные Католические Церкви в целом хорошо восприняли эти четыре MP, определенные канонические нормы, особенно по Cleri Sanctitati вызвали серьезные предостережения со стороны патриархов, которые чувствовали, что их полномочия неоправданно ограничены, особенно в части требований получения разрешения или одобрения Римского Апостольского Престола даже в относительно незначительных деловых вопросах, что практически сводило на нет принципы автономии и субсидиарности.

25 января 1959 года папа Иоанн XXIII объявил о созыве собора Римской епархии и вселенского собора для Католической Церкви. Папа отметил, что одним из аспектов общей программы aggiornamento (осовременивания) Церкви будет обновление ее канонической дисциплины. Он специально упомянул дальнейшее провозглашение CICO, которое должно было стать предвестником программы церковного обновления. Однако позже стало очевидным, что это общее право для Восточных Католических Церквей также потребует адаптации к современности. Папа, таким образом, отложил запланированное провозглашение канонов о Таинствах и приостановил весь проект до завершения собора. Тем временем, PCCOR продолжала работу по сбору источников и предоставлению достоверных толкований провозглашенных канонов.

В упомянутых выше четырех MP из всех 2666 канонов было провозглашено только 1574. Остальные неутвержденные тексты остались в архивах и выполнили после собора роль textus initialis (TI: начальный текст), которые могут пригодиться для новой кодификации.

1.4. Изменения в CICO после II Ватиканского Собора

21 ноября 1964 года II Ватиканский Собор принял три очень важных документа:

  1. Догматическую конституцию о Церкви, Lumen Gentium;
  2. Декрет об Экуменизме, Unitatis Redintegratio; и
  3. Декрет о Восточных Католических Церквах, Orientalium Ecclesiarum.

Поскольку этот последний декрет освещал многие дисциплинарные вопросы, часть которых делала нормы CICO устаревшими, его можно справедливо считать первоначальным кодексом, первым шагом к соборной канонической реформе Восточных Католических Церквей. Для большинства из этих Церквей декрет приобрел силу закона 22 января 1965 года. Учитывая извещение, которое позволяло патриархам сокращать или продлевать vacatio, было несколько исключений для даты, когда декрет вступил в силу для определенных общин.

2. Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium

Об истории послесоборной или Второй кодификации общего канонического законодательства для Восточных Католических Церквей в сжатой форме рассказывали несколько авторов (см. библиографию). В этом комментарии мы ограничимся ее самыми яркими чертами.

2.1. Комиссия по пересмотру

10 июня 1972 года папа Павел VI основал Папский Совет по пересмотру кодекса восточного канонического права (PCCICOR), состоявший из членов (сначала их было 25, а впоследствии их количество возросло до 29), которые имели право решающего голоса, и 70 советников, в основном, епископов и пресвитеров Восточных Церквей, а также священнослужителей и светских ученых Латинской Церкви, которые были экспертами по восточному каноническому праву. В духе экуменизма также были приглашены в качестве наблюдателей, восточные некатолики. Они выполняли роль консультантов (но без права голоса в исследовательских группах) во время процесса пересмотра.

Президентом PCCICOR был назначен кардинал Иосиф Парекаттил (Joseph Parecattil) из Сиро-Малабарской Церкви, который занимал эту должность до дня своей смерти в 1987 году. После этой даты должность президента оставалась вакантной. Дальнейшими вице-президентами Совета были Игнатий Климент Мензурати (1972-1977), Мирослав Стефан Марусин (1977-1982) и Эмлий Эйд (1982-1990). Иван Жужек, Т. И., работал как просекретарь PCCICOR до 1977 года и далее до самого конца как секретарь.

Список председателей (PCCICOR)

  1. Joseph Parecattil (1972 – 1987)
  2. Игнатий Климент Мензурати (1972-1977),
  3. Мирослав Стефан Марусин (1977-1982)
  4. и Эмлий Эйд (1982-1990)

PCCICOR получила поручение пересмотреть как провозглашенные, так и непровозглашенные тексты Codex Iuris Canonici Ortentalis в соответствии с аутентичными традициями Восточных Церквей и постановлениями II Ватиканского Собора. На этом последнем пункте следует подчеркнуть: во время приготовления предварительного варианта будущего кодекса, PCCICOR не имела возможности изменять постановления, которые принял II Ватиканский Собор.

В 1975 году PCCICOR начала публикацию Nuntia, своего официального журнала. В конце процесса кодификации, в 1990 году, после 31 номера, выпуск журнала был прекращен. Nuntia с самого начала сообщал о прогрессе в процессе пересмотра и таким образом хорошо информировал Церкви об эволюции предыдущих вариантов, начиная с неопубликованных канонов PCCOR. Журнал публиковал новые проекты, которые готовили исследовательские группы, комментарии консультативных органов, пересмотренные тексты, предварительный вариант всего кодекса 1986 года, отзывы на него и дальнейшие исправления, дискуссии и споры пленарного заседания PCCICOR 1988 года, и, наконец, исправления, которые были сделаны после этого заседания.

Неотложная задача, которая встала перед PCCICOR сразу после ее создания, заключалась в организации архивов предыдущего совета, усилия которого начались в 1972 году и завершились в июле 1975. В то же время, патриархов и глав других Восточных Католических Церквей попросили подать предложения по проекту кодификации и квалифицированных лиц, которые могут выполнять функции консультантов.

Первое пленарное заседание PCCICOR состоялось 18-23 марта 1974 года, во время которого папа Павел VI произнес речь, определяющую характер проекта кодификации. Был одобрен также ряд установок, которые сформулировали фундаментальные принципы руководства процессом пересмотра.

2.2. Указания

Главным в повестке дня первого пленарного заседания было определение принципов кодификации. Заседание начало работать над проектом, который подготовил Факультет канонического права Папского восточного института. С небольшими модификациями этот документ был в конце концов одобрен и позже опубликован на трех языках: итальянском (оригинал), французском и английском. Руководство по пересмотру Кодекса восточного канонического права было составлено по образцу Принципов пересмотра Кодекса Канонического Права Латинской Церкви и стало точкой отсчета на протяжении всего процесса кодификации. Мы предоставляем здесь краткое резюме.

1) Единый кодекс для Восточных Церквей.

Главным в повестке дня первого пленарного заседания было определение ряда принципов кодификации. Заседание начало работать над проектом, который подготовил Факультет канонического права Папского восточного института. С небольшими модификациями этот документ был в конце концов одобрен и позже опубликован на трех языках: итальянском (оригинал), французском и английском. Руководство по пересмотру Кодекса восточного канонического права было составлено по образцу Принципов для пересмотра Кодекса Канонического Права Латинской Церкви и стало точкой отсчета на протяжении всего процесса кодификации. Мы предоставлем здесь лишь краткое резюме.

1) Единый кодекс для Восточных Церквей. Различные Восточные Церкви имели давний общий фонд канонической дисциплины. Он мог стать основой для единого кодекса, который касался бы всех Церквей. Различия, которые являются достаточно существенными, могут быть кодифицированы как партикулярное право, отдельное для каждой из этих Церквей. К тому же, опыт, который получили эти Церкви, когда CICO функционировал как общее право, оказался полезным для них, и это еще один аргумент в пользу общего кодекса для всех Восточных Католических Церквей.

2) Восточный характер кодекса. Кодекс должен черпать вдохновение из аутентичных восточных источников и основываться на восточной канонической традиции. Там, где в этих источниках есть пробелы, можно будет обратиться к другим источникам церковного права, чтобы кодекс мог реагировать на потребности современности. Он должен учитывать особые условия, в которых оказались восточные католики, проживающие за пределами первоначальной территории своих Церквей.

3) Экуменический характер кодекса. Согласно принципам, которые принял II Ватиканский Собор, содействие единству Церквей должно быть главной задачей в разработке кодекса. Кодекс должен учитывать тот факт, что Православные Церкви находятся “почти в полном” единении с Католической Церковью и, что их оправданно следует рассматривать как “Церкви-Сестры”, имеющие право на управление согласно собственной дисциплине”.

4) Юридическая природа кодекса. Восточный кодекс должен иметь юридический характер и не быть простым перечнем догматических и моральных истин. Юридический характер охватывает определение прав и обязанностей отдельных лиц и других компонентов Церкви.

5) Пастырский характер кодекса. Кодекс должен иметь яркий пастырский характер и заботиться не только о справедливости, но также о равенстве и добродетели. Епископы и другие лица, которым доверено заботиться о душах, должны получить достаточно дискреционной власти, чтобы приспособить канонические положения к своим особым потребностям.

6) Принцип субсидиарности. Этот принцип утверждает, что полномочия отдельных лиц и низших институций не должны быть зарезервированы за верховной властью. Согласно этому принципу, кодифицируя только то, что является общим для Восточных Католических Церквей, кодекс должен оставить “компетентной власти этих Церквей право регулировать с помощью партикулярного права все другие вопросы, не оговоренные за Святым Престолом”.

7) Обряды и партикулярные Церкви. “Понятие “обряда” следует пересмотреть и прийти к согласию относительно нового термина, который бы характеризовал различные Партикулярные Церкви Востока и Запада”. Принцип равенства этих Церквей (ОЕ 3) следует применить в кодексе, формулируя его юридические последствия.

8) Миряне. Вдохновленные фундаментальным равенством достоинства всех крещеных и с должным уважением относясь к иерархической структуре Церкви, миряне должны иметь свободу действий в вопросах, не зарезервированных за духовенством – в таких сферах, как Литургия, администрация, суды или проповедь Евангелия. Законная свобода выражения мнения и инициатива действий должны быть гарантированы.

9) Процессы. Желательно, чтобы одинаковые процедурные нормы применялись во всей Католической Церкви. Каждая Восточная Католическая Церковь должна иметь компетенцию устанавливать свои собственные суды, чтобы рассматривать дела во всех трех инстанциях вплоть до окончательного приговора, кроме тех случаев, которые оговорены за Святым Престолом. Юридическая защита прав должна применяться ко всем, так чтобы не осталось возможностей для произвольности в управлении Церковью.

10) Уголовные санкции. Все автоматические наказания (poenae latae sententiae) следует устранить из восточного кодекса. Больше следует делать акцент на каноническом предупреждении перед наложением наказания. Каноническое наказание следует рассматривать не только в контексте лишений; согласно восточной традиции, следует рассматривать также возможность обязательства к положительным действиям (покаянию).

2.3. Создание предварительных вариантов

Первой фазой проекта пересмотра было создание полного предварительного варианта кодекса. Вся работа была разделена на восемь частей и доверена девяти комитетам (которых называли coetus или исследовательские группы) под надзором и контролем Центрального комитета (coetus centralis). Эта фаза, которая, по сути, была наиболее трудной, началась в марте 1974 года с одобрения Руководства и закончилась собранием Центрального комитета в мае 1980 года. Были подготовлены дальнейшие проекты:

  1. иерархическая конституция Восточных Церквей;
  2. духовенство, миряне и объединения;
  3. монахи и другие члены институтов посвященной жизни;
  4. Божий культ и Таинства;
  5. Евангелизация, церковное обучение, принятие в католическую общину и экуменизм.
  6. Процессуальное право;
  7. Уголовные санкции;
  8. Общие нормы и имущественные вопросы.

Эти проекты были направлены в различные консультативные органы для комментариев. В каждом из них канонам предшествовали praenotanda, которые привлекали внимание к важным проблемам и главным новациям в тексте. Каждый проект был пересмотрен в свете комментариев, во время процедуры, которую PCCICOR называла denua recognitio (второй пересмотр).

Следующим шагом в формировании кодекса была подготовка полного предварительного варианта, который бы объединял все проекты и согласовал их, не только в контексте и терминологии, но и в структурной и логической последовательности. Эта задача также охватывала вопросы орфографии, языкового стиля, пунктуации, перекрестных ссылок и т. д. Именно эту скрупулезную и педантичную работу выполнил комитет, который назывался coetus de coordinatione, начавший свою работу в апреле 1984 года, хотя и denua recognitio проекта по иерархии не был к тому времени завершен. Таким образом, он сформировал Schema Codicis Iuris Canonici Orientalis 1986 года.  Этот комитет продолжал выполнять свою трудную задачу, пока текст не был представлен папе после пересмотра Schema II на пленарном заседании в 1988 году.

2.4. Заголовок, структура і зміст

Несколько слов нужно сказать о заголовке, структуре и содержании ССЕО. Заголовок или название имеет определенный вес. Название выполняет не только функцию идентификации, но и также может указывать на объем и содержание документа. Только этим аспектам было уделено внимание на протяжении всей дособорной фазы кодификации и вплоть до 1986 года, когда пересмотренный Проект был опубликован под названием Codex Iuris Canonici Orientalis (Кодекс Восточного Канонического Права). Однако с этим названием могут также ассоциироваться определенные идеи. Казалось, что это название намекает на то, что кодекс Латинской Церкви, Codex Iuris Canonici (CIC: Кодекс Канонического Права) является стандартным кодексом в Католической Церкви, a Codex Iuris Canonici Orientalis (CICO) является лишь приложением к нему, неким партикулярным или специальным законодательством. Это противоречило бы принципу равенства всех Церквей Запада и Востока, провозглашенному Собором, и, соответственно, равенства их кодексов. Поэтому ощущалась потребность другого названия, поэтому во время II пленарного заседания было, в конце концов, принято название Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium. Его компоненты можно охарактеризовать так: латинский термин codex имеет соответствие в греческом языке, owtctypa ???, что означает “организованный в определенном порядке”, например военное соединение; упорядоченный сборник текстов, а затем книга; конституция государства. В современном юридическом контексте кодекс означает полный и систематически упорядоченный свод законодательства. Термин canonum более уместен, чем lex или ius, для обозначения церковного характера законодательства и его корней в христианской традиции. Фраза Ecclesiarum Orientalium указывает на предмет, ограниченный законодательством, содержащимся в Кодексе, как это уточнено в к. 1. Поэтому нынешнее название существенно лучше по сравнению с тем, что было в проекте 1986 года (CICO), хотя оно все равно порождает представление, что все восточное требует уточнения “восточное”, в то время как латинское является стандартом и не требует уточнений в Католической Церкви.

В своей структуре ССЕО разделен на ЗО Титулов, упорядочение, которое напоминает древние восточные сборники канонов. И хотя могло бы быть полезно, особенно для дидактических целей и удобства ссылок, чтобы кодексы Западной и Восточной Церквей имели такую же структуру, чувствовалось, что восточная традиционная структура имела некоторые другие важные преимущества, не последним из которых был ее экуменический характер. Тем более, структура CIC не была полностью идеальной. Вслед за дособорным Редакционным Советом, PCCICOR также решила не делить кодекс на libri, как это было сделано в CIC-1917 и CIC, а на tituli. Далее tituli делятся на capita, articuli, под которыми группируются canones.

Относительно количества канонов, то ССЕО со своими 1546 канонами на 206 канонов короче CIC с его 1752 канонами. Эта краткость заслуживает еще большего внимания потому, что в ССЕО речь идет об институциях, характерных для Восточного Кодекса (Патриаршие, Верховные Архиепископские и Автономные Митрополичьи Церкви), а потому содержит примерно 200 канонов, которые не имеют аналогов в CIC или упомянуты только вскользь (например, обрядовые Церкви sui iuris; приписание и переход членов в Церквах sui iuris). Эта относительная краткость обусловлена преимущественно тем фактом, что ССЕО устанавливает только общее законодательство Восточных Католических Церквей, оставляя много деталей для партикулярного права и применяя принцип субсидиарности.

Может показаться довольно ироничным то, что ССЕО опубликован на латинском языке, который официально не использует ни одна Восточная Католическая Церковь и от которого все больше отказываются в западном мире. Появлялись предложения, чтобы наряду с латинским языком, Кодекс был опубликован на французском или английском. Однако техническая трудность этих предложений заключалась в том, что законодательство нуждается в едином, официальном, юридическом тексте, который служил бы авторитетной опорой. Переводы ССЕО уже появились на нескольких языках: английском, итальянском, арабском, украинском, хорватском, французском, малаялам, испанском, немецком, румынском, польском. Появились две разные версии на арабском языке (Египет и Ливан); опубликовано также второе англоязычное издание.

Примечание: Из-за близости между CIC и CCEO ни один из кодексов не может быть изучен, если не будет принят во внимание другой. Для того чтобы идентифицировать канонические соответствия в обоих кодексах и даже бывшем законодательстве (CIC-1917 и так называемый CICO), весьма полезными оказались конкордансы. Первый конкорданс был опубликован как приложение к Code of Canons of the Eastern Churches. Latin-English Edition (Washington, DC: Canon Law Society of America, 1992). Карл Джеродд Фюрст опубликовал Canones Synopse zum Codex Juris Canonici und Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium (Freiburg i. Br.: Herder, 1992). Иван Жужек, T. И. создал тематический индекс, Index Analyticus Codicis Canonum Ecclesiarum Orientalium (Kanonika, 2), PIO, 1992, который в переводе был приобщен к некоторым изданиям ССЕО, например, в новом английском переводе (ССЕС-2).

2.5. Утверждение кодекса (провозглашение)

17 октября 1986 года Schema кодекса была передана членам PCCICOR с просьбой предоставить отзыв до 30 апреля 1987 года. После того как текст был вновь пересмотрен в свете этих отзывов, 3-14 ноября 1988 года состоялось II пленарное заседание PCCICOR. После изменения названия Проекта, о котором мы уже упоминали, и с предложениями о некоторых других изменениях текст был представлен Римскому Архиерею 28 января 1989 года для провозглашения.

Папа изучал текст с помощью нескольких собственных экспертов и сделал несколько последних модификаций. Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium был провозглашен папой Иоанном Павлом II Апостольской конституцией Sacri Canones 18 октября 1990 года и приобрел силу закона 1 октября 1991 года. Относительно этого провозглашения были выдвинуты предложения, чтобы оно стало общим юридическим актом Римского Архиерея и глав всех Восточных Католических Церквей. Предложение было отклонено по следующим причинам:

  1. акт провозглашения может быть только актом Высшей Власти Церкви, то есть папы, поскольку Кодекс содержит материал, общий для всех Восточных Католических Церквей;
  2. предложение, чтобы главы разных Восточных Католических Церквей подписали декрет о провозглашении вместе с папой не соответствует самому ССЕО, согласно которому они не составляют законодательной власти своих собственных Церквей. Представляется, что эти аргументы не убедили всех заинтересованных иерархов, а также последующих комментаторов.

Учитывая экуменические измерения Кодекса, было выдвинуто предложение, что ССЕО следует провозгласить pro praesentibus conditionibus, как соборный декрет о Восточных Церквах (OE 30), то есть с условием, что ССЕО будет служить, пока не будет достигнуто полное единство с восточными некатолическими Церквами. Однако предложение не было принято, поскольку природа самого законодательства требует определенного постоянства и стабильности. Когда будет достигнуто единство между Восточными Церквами, появится потребность в новом законодательстве.

Во время торжественной презентации Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium перед VIII Всеобщим Синодом Епископов 25 октября 1990 года папа Иоанн Павел II отметил, что этот кодекс является составной частью Corpus iuris canonici Католической Церкви вместе с Codex Juris Canonici 1983 года и Апостольской конституцией Pastor Bonus, содержащей нормы о ведомствах Римской Курии для помощи Римскому Архиерею в его служении Вселенской Церкви. Имеет значение и то, что законодатель представил восточный кодекс Синода Епископов, состоящего преимущественно из латинских епископов, а не группы восточных католических иерархов. Это был символический жест, подчеркивающий тот факт, что точно так же, как традиция Восточных Церквей является частью общего наследия всей Церкви (ОЕ 1), Кодекс Канонов Восточных Церквей является кодексом Католической Церкви. И именно это, видимо, хотел подчеркнуть папа, когда назвал его одним из трех компонентов, составляющих единый Corpus iuris canonici.

С провозглашением ССЕО PCCICOR выполнила свою задачу и поэтому была ликвидирована. Важная задача по предоставлению достоверных толкований в вопросах права была доверена недавно созданному Папскому совету по толкованию законодательных актов, в компетенции которого толкование канонов обоих кодексов, а также других законов Церкви. Иван Жужек, S.J. был назначен его субсекретарем, должность, которую он занимал до своей отставки в 1994 году.

Сделав ССЕО компонентом Corpus Iuris Canonici Католической Церкви, законодатель папа Иоанн Павел II также указал на правильный способ его изучения. Представляя этот Кодекс Синоду Епископов 25 октября 1990 года, он сказал:

“Учитывая существование этого свода законов, невольно появляется предложение, чтобы факультеты канонического права способствовали надлежащему сравнительному исследованию обоих кодексов, даже если они, согласно своему уставу, основным предметом исследований имеют другой кодекс. Действительно, канонистика, полностью соответствующая тем научным степеням, которые присуждают эти факультеты, не может оставить без внимания такое исследование”.

Для такого сравнительного исследования особенно полезным стало издание ССЕО: Fontium Annotatione Auctus 1995 года.

PCLTInt, Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium, auctoritate Ioannis Pauli PP. II promulgatus, fontium annotatione ayctus, LEV, 1995. Про подготовку этого издания и его источники смотри: Carl Gerold Fürst, “La preparatione deU’edizione di un ‘Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium fontium annotatione auctus”‘, y: lus in vita, 753-761 ; Johannes Madey, Quellen und Grundzüge des Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium: Ausgewählte Themen (MünstKomCIC, Beihefte 22), Essen 1999.

Итог: реакция на CCEO

Какой была реакция на CCEO? Этот вопрос выходит за пределы задачи историка кодификации восточного канонического права в Католической Церкви, и требует отдельного исследования для получения адекватного ответа. Однако беглый взгляд на общую ситуацию может стать хорошим итогом для предварительного обзора самой истории кодификации.

В целом можно сказать, что сами Восточные Католические Церкви, которые больше всего заинтересованы в этом кодексе, положительно восприняли ССЕО. Практической проверкой этой реакции является кодификация их партикулярного права, для того, чтобы оно, согласно требованиям кодекса, вступило в силу. Это не означает, что эта реакция была полностью лишена оговорок относительно определенных пунктов, таких как число обращений к Римскому Апостольскому Престолу или нераспространение юрисдикции патриархов и их синодов на диаспору, где проживает значительное количество их верующих. В то же время для тех, кто был активно вовлечен в кодификацию, Кодекс может быть почти “Торой”, которую надо с благодарностью и без малейшего протеста принимать как проявление милости верховного законодателя.  Если говорить о реакции факультетов канонического права на сравнительные исследования на предложение самого папы, то появились некоторые положительные признаки их начала, по крайней мере, кое-где. А что касается православных, которым законодатель также “представил” новый кодекс, то пока не видно протянутой руки, готовой принять его, хотя идея общего кодекса для всех Православных Церквей обсуждалась в течение некоторого времени. Действительно, “православные никогда не рассматривали униатские “Церкви” как “мост” к единению двух Церквей [Православной и Католической], о чем утверждают униаты” (Sotirios Varnalidis, “Come e perché l’uniatismo puo bloccare il proseguimento del dialogo cattolico-ortodosso”, Nicolaus 19 (1992) 201-216, на c. 212.).  Если говорить о реакции, которую вызвал ССЕО в православных кругах, то православные комментируют его следующим образом: “Однако пока что ССЕО 1990 года приветствовали вежливым молчанием. Православные не комментировали его подробно, не проявляли признаков внедрения каких-либо его элементов в свою жизнь. …Это молчание, это отсутствие реакции может также иметь смысл” (John H. Erickson, “The Code ofCanons ofthe Oriental Churches (1990): A Development Favouring Relations Between the Churches?” Jurist 57 (1997) 285-306, at p. 287; also in: La recepcion y la conumiôn entre las Iglesias, ed., HervéLegrand et al., Salamanca, Universidad Pontificia, 1997, c. 357-381.).  В своем очень доброжелательном, но искреннем и взвешенном обзоре ССЕО, тот же автор, Джон Г. Эриксон, заметил, что ССЕО “демонстрирует много внутренних противоречий, непоследовательностей и парадоксов самого католицизма II Ватиканского Собора. Это особенно очевидно в его толковании церковных вопросов… в Титулах III-IX, посвященных иерархической структуре Церкви…”.  В то же время он видит, что ССЕО призывает православных “выйти за пределы полемики и начать серьезные богословские размышления” по ключевым вопросам вроде “церковных объединений, таких как патриаршие Церкви” и духовности неправославных Церквей: “Будет ли наша политика и практика в отношении крещеных неправославных, согласных на полное единство с Православной Церковью, хотя бы соизмеримой с тем, о чем идет речь в XVII Титуле ССЕО в отношении крещеных некатоликов, согласных на полное единство с Католической Церковью?”  Признавая неоспоримые истины ССЕО, такие как четкое и окончательное разграничение между обрядом и Церковью, довольно много восточных католических авторов также были критичны в отношении ССЕО,  особенно тот, кто имеет больше всего публикаций о нем: “ССЕО ни в коем случае не может быть образцом для будущих поисков единения с христианским Востоком: церковная доктрина Кодекса более узкая, чем доктрина Собора”.

Появилось и такое утверждение: “Этот общий кодекс не противопоставлен церковному наследию любой Церкви sui iuris; скорее, в этом кодексе различные Восточные Церкви, которые живут и работают в многообразии социокультурных условий находят лучшее выражение и большую защиту для своевременной модернизации или обновления”. Диаметрально противоположным и радикальным является тезис исследователя, что никогда не существовало никакого канонического наследия, общего для всех Восточных Католических Церквей, и, более того, что ССЕО не уважает древних традиций, присущих им.  Но также была действенная критика некоторых мирян, которые даже судились с местной иерархией в гражданском суде из-за того, что она приняла и внедрила в жизнь ССЕО, который, как они жалуются, не защищает их традиционные права в вопросе имущества церкви. Наконец, существует довольно распространенное критическое мнение, что ССЕО является всего-навсего еще одним примером, хотя и более совершенным и современным, латинизации Восточных Католических Церквей.

Интерес к ССЕО со стороны латинских канонистов был преимущественно связан с определенными областями, такими как уголовное право, которое многие признавали более гуманным и евангельским в Восточном Кодексе (например, отсутствие кар latae sententiae), чем в Латинском; синодальная система церковного управления, которая, если ее применить в Латинской Церкви, приведет к децентрализации и лучшему применению принципа субсидиарности, как это произошло в Патриарших Церквах; выборы епископов, а не назначение их папой, и т. д. др. Эти и другие преимущества ССЕО, такие как пневматологическое измерение канонического права, экуменизм, инкультурация, плюрализм (богословский, литургический, духовный и дисциплинарный), права на интеллектуальную собственность и т.д. склоняют, несмотря на некоторые менее удачные черты, к одобрительному отзыву о ССЕО.

PCCICOR (Pontificia Commissio Codici Iuris Canonici Orientalis Recognoscendo)

Pontifical Commission for the Revision of the Code of Oriental Canon Law

10 июня 1972 года папа Павел VI основал Папский Совет по пересмотру кодекса восточного канонического права (PCCICOR), состоявший из членов (сначала их было 25, а впоследствии их количество возросло до 29), которые имели право решающего голоса, и 70 советников, в основном, епископов и пресвитеров Восточных Церквей, а также священнослужителей и светских ученых Латинской Церкви, которые были экспертами по восточному каноническому праву. В духе экуменизма также были приглашены в качестве наблюдателей, восточные некатолики. Они выполняли роль консультантов (но без права голоса в исследовательских группах) во время процесса пересмотра.

CCEO can. 1

Ad indicem canonum

Can. 1 – Canones huius Codicis omnes et solas Ecclesias orientales catholicas respiciunt, nisi, relationes cum Ecclesia latina quod attinet, aliud expresse statuitur.

Кан. 1 – Каноны настоящего Кодекса касаются всех и только Восточных Католических Церквей, если иное прямо не предусмотрено относительно взаимоотношений с Латинской Церковью.

Can. 1 – Die Canones dieses Codex betreffen alle und nur die orientalischen katholischen Kirchen, außer es wird hinsichtlich der Beziehungen mit der lateinischen Kirche ausdrücklich etwas anderes bestimmt.

Кан. 1 – Канони цього Кодексу стосуються всіх східних католицьких Церков і тільки їх, хіба що виразно постановляється щось інше щодо відносин з латинською Церквою.

+++

Комментарий:

  • Каноны ССЕО касаются всех Восточных Католических Церквей, но не Восточных Церквей, которые не являются католическими. Восточные Католические Церкви находятся в полном единстве с Римским Апостольским Престолом.
  • Кодекс не касается Восточных Православных Церквей. Однако определенные нормы ССЕО, особенно в отношении межобрядовых (или межцерковных) отношений, применяются к ним, но только в том случае, когда текст явно (то есть, явно или скрыто) говорит об этом (к. 1).
  • Глагол “касаться” (“respicere”), употребленный также в CIC c. 1 и ранее в CIC -1917 c. 1, связан с силой обязывать, которой обладают каноны, и указывает на лица или Церкви, о которых говорится в Кодексе, а также влияние и действие его норм. И так же, как каноны CIC касаются Латинской Церкви, каноны ССЕО касаются Восточных Католических Церквей.
  • Следуя терминологии II Ватиканского Собора (в частности Orientalium ecclesiarum), Кодекс называет эти Церкви Восточными Католическими Церквами. Использование термина “Католические Церкви” во множественном числе может звучать странно в настоящее время, однако множественное число было вполне привычным явлением в языке Отцов Церкви вроде св. Августина, который писал: “Однако в каноническом писании нужно повиноваться власти очень многих Католических Церквей, среди которых над всеми те, которые имели привилегию занимать Апостольский Престол и получать письма от апостолов” (St. Augustine, De doctrina Christiana, II, c. VIII, 12), in: Corpus Christianorum, series latina, 32, p. 39).
  • Католические Церкви являются Западными или Восточными либо из-за их исторического происхождения из Западной или Восточной части Римской Империи, либо, как в случае с Восточными Церквами, из-за зависимости от Восточной Церкви в пределах или к востоку от Восточной Римской Империи.
  • Вот два примера таких зависимых Восточных Церквей.
    • Эфиопская Церковь находилась вне восточных границ Римской Империи, но она была иерархически зависимой от Александрийской Церкви в пределах восточной части Империи, и поэтому считалась Восточной Церковью.
    • Церковь христиан святого Фомы в Индии была иерархически зависимой, по крайней мере с VII века, от Церкви Востока (которую называли иначе Ассирийской Церковью или Халдейской Церковью), имевшей патриарший престол за пределами восточных границ Римской империи, в Селевкии-Ктесифоне в Персидской империи.
  • В католическом сообществе только Латинская Церковь относится к категории Западных; и она подчинена CIC. Остальные двадцать одна Церковь подпадает под широкую категорию Восточных, и они подчинены CCEO.
  • Хотя название “Униатские Церкви” было распространено в прошлом даже среди некоторых из них в связи с тем, что они заключили союз с Апостольским Престолом Рима, не все Восточные Католические Церкви можно считать продуктом раскола, нанесенного материнской Церкви агрессивным латинским прозелитизмом. Кроме того, термин “Униатские Церкви” стал оскорбительным и унизительным в своем употреблении, и поэтому сегодня его, в основном, стараются избегать в экуменически-настроенных кругах. По этим причинам он не использован в этих комментариях.
  • Каковы эти Восточные Католические Церкви? Они не перечислены в каноне или в каком-либо другом месте Кодекса (приложении или дополнениях, как это обычно делают по аналогии в конституциях современных государств). ССЕО не идентифицирует их по имени или числу, говоря только, что они принадлежат к пяти традициям с различными обрядами. В каноне 28 § 2 Кодекс перечисляет эти пять восточных традиций, которые были названы обрядами в Postquam Apostolicis Litteris (Pius XII, MP) к. 303 с таким дополнением: “а также другие обряды, которые Церковь явно или молчаливо признает как sui iuris” (aliique ritus quos uti sui iuris expresse vel tacite agnoscit Ecclesia).7 Относительно этого последнего предложения, которое было равносильно подтверждено в nisi aluid constat к. 28 § 2, смотрите комментарий об этом каноне под Титулом 2, где приведено также важное разграничение между тремя терминами, употребляемыми в ССЕО (Церкви, традиции и обряды).
  • По сути, высшая церковная власть признает двадцать одну Восточную Католическую Церковь, которых касается законодательство ССЕО. Они перечислены ниже, разделенные на четыре группы согласно их иерархическому рангу. В каждой группе мы придерживаемся алфавитного порядка, в то время как о порядке первенства патриарших престолов идет речь в кк. 58-60. Мы также указываем их географическое расположение, упоминая те страны, где эти Церкви имеют территориальную юрисдикцию, по меньшей мере через экзархат (или ординариат Латинской Церкви для восточных верующих). Большинство из них имеют также широкую диаспору, где они могут или не могут быть иерархически организованы, как указано ниже. Мы также даем приблизительное число христианских верующих этой двадцати одной Церкви и, за исключением последней группы, указываем курсивом их главные престолы.”
  • В Annuario Pontificio 2001 “Chiesa Bielonissa” (с. 981) причислена к Восточным Католическим Церквам, а поэтому может показаться, что их число возросло до двадцати двух. Поскольку не существует ни одной иерархии в этой рассеянной Церкви, количество Восточных Церквей sui iuris и дальше двадцать одна. Потому что канонически иерархия – это существенный элемент, который принадлежит собственно к определению Церкви sui iuris (к. 27). Однако с появлением католической епархии или экзархии для Белорусской Церкви и ее признания как одной из других Церквей sui iuris в будущем, их количество может вырасти от современных 9 до 10, и общее количество Восточных Католических Церквей от 21 до 22.
  • Сегодня в пяти странах существуют латинские ординариаты для пастырской опеки над верующими Восточных Церквей, которые не имеют собственных епархий или экзархий в тех же странах:
    • Аргентина (Буэнос-Айрес),
    • Австрия (Вена),
    • Бразилия (Рио-де-Жанейро),
    • Франция (Париж),
    • Польша (Варшава).
  • Относительно Церквей, которые пострадали от тоталитарных режимов или имеют значительную диаспору, рассеянную по всему миру, особенно под латинской юрисдикцией, трудно получить точную статистику; поэтому неудивительно, что ее нет даже у Конгрегации Восточных Церквей.
  • Какие церкви относятся к Восточным Католическим Церквям?
  • Всего существует двадцать одна Церковь, подпадающая под действие ССЕО. Общее число христианских верующих этих Церквей составляет чуть более 15 миллионов. Статистически они составляют лишь 1,5% католического населения и принадлежат к 198 из всех 2834 церковных округов Католической Церкви во всем мире. Однако это “меньшинство” Церквей имеет те же права и обязанности, что и “большинство” Латинской Церкви, и их общий кодекс папа Иоанн Павел II наделил равными правами с CIC – логическое следствие соборного принципа равенства Церквей Востока и Запада (ОЕ 3), независимо от их количественной силы. По сравнению с часто печальной судьбой этнических меньшинств в большинстве стран, меньшинства Церквей в католическом сообществе чувствуют себя хорошо в праве Католической Церкви.
  • В то время как ССЕО никоим образом не должен влиять на Восточные Православные Церкви, как было сказано выше, в случае с Латинской Церковью это не так. Хотя Латинская Церковь также подчиняется собственному кодексу, а именно CIC, поскольку Восточные Католические Церкви и Латинская Церковь принадлежат к одному и тому же католическому сообществу, что юридически выражено через их единство с Римским Архиереем и подчиненность ему, между ними неизбежно будут существовать отношения. По этой причине определенные каноны ССЕО обязательны для верующих Латинской Церкви; но только если текст ССЕО утверждает это ясно. Итак, мы имеем десять случаев, в девяти канонах, когда Латинская Церковь упоминается явно: каноны
    • CCEO can. 37
    • CCEO can. 41
    • CCEO can. 207
    • CCEO can. 322
    • CCEO can. 432
    • CCEO can. 696
    • CCEO can. 830
    • CCEO can. 916
    • CCEO can. 1465
  • Формула, использованная в этих десяти случаях для обозначения того, что закон одинаково обязателен для верующих Латинской Церкви, следующая: “также Латинской Церкви” (etiam Ecclesiae latinae).

Сanones praeliminares

  • CCEO can.1 – кто находится в сфере действия Кодекса
  • CCEO can. 2 – отношение к предшествующей канонической традиции
  • CCEO can. 3 – Кодекс и литургические книги (обычаи)
  • CCEO can. 4 – Кодекс и соглашения с государством (конкордаты)
  • CCEO can. 5 – Кодекс не отменяет приобретенных прав и аналогичных привилегий
  • CCEO can. 6 § 1 – Законы и обычаи, которые утратили силу
  • CCEO can. 6 § 2 – Какие обычаи отменяются